Давно догадывался, что сплю «немного странно», по-дурацки.
Как бы и не сплю даже, а смотрю какую-то бездарную «фильму».
Одну и ту же, большей частью «про себя, любимого».
Во-первых, постоянный закадровый голос. Мой. Который безостановочно
комментирует и объясняет все, что надо и не надо. Мне же (о, как!). Типа: «а
сейчас, наверно, пошлют в разведку. К немцам».
И точно – прибалтийский городишко времен Второй Мировой, с
красной черепицей и мокрой от росы брусчаткой,
ЭсЭсовские патрули, нас какая-то кучка, увешанная оружием по самое
немогу. Какой-то штурмовой отряд, а не разведчики, право. И постоянный
бубнёж-комментарий в ухо «что было, что будет, чем сердце успокоится»:
Однако в этот раз увидел странность, которую раньше во снах
как-то не замечал. Я, оказывается, не один, а нас двое: «Я-герой» (Персонаж) и
«Я-комментатор» (Наблюдатель ). Персонаж идет по брусчатке, тащит на себе груду
стволов и боеприпасов, смотрит по сторонам и под ноги, переживает чтобы не
сцапал патруль, а Наблюдатель смотрит за ним и комментирует. Вслух.
Одновременно.
Например, Персонаж видит перед собою подъезд, закрытую дверь
и размышляет, нет ли там засады. Внимательно рассматривает дверь, во всех
деталях, предрассветную лужицу у крыльца. И вдруг некая «кинокамера» отъезжает
назад, прямо сквозь меня, «Я-героя», взмывает
ввысь и «Я-комментатор» видит, как стоит внизу перед подъездом «Я-герой» и
сикает от страха быть пойманным с кучей оружия на руках. Тогда Наблюдатель еще
выше поднимает «камеру» (фокус обзора) и видит, как по параллельной улочке, буквально
через дом, действительно идет немецкий патруль. «Я-комментатор» шепчет «Я-герою»:
«Патруль через дом, через пол-минуты выйдет на площадь, слева от вас. Бегите в
подъезд. Там никого. Кажется.»
Фокус «камеры» мгновенно перемещается к «Я-герою» и вот я
(Персонаж) уже торопливо бегу по лестничным маршам на чердак, а Наблюдатель
бормочет, что сейчас должна быть встреча с нашим руководителем разведгруппы. На
вид – типичный эсэсовец: чёрный кожан до полу, портупеи, фуражка, все дела. А
лицо моего риелтора (по жизни), что оформлял на квартиру два года назад. Я
чётко знаю, что на самом деле он риелтор (и «Я-комментатор» тут же выдает его
ФИО и должность). Но до чего же на фрица похож, оказывается! Остальные мои
подельники-разведчики так просто трухают, глядя на него.
Он обходит строй, молча, с арийской брезгливостью,
наконец вынужденно признает «неплохо, неплохо».
И тут «Я-герой» понимает, что на задание его больше не возьмут. Зная,
что ему откажут, все равно просит и офицер ему, конечно же, отказывает. По
возрасту. В 50 лет с грудой оружия не
бегают, здоровьишко уже не то. И сам попадешься, и всю группу завалишь.
- Но я же лучше всех знаю город!
- Тебе сколько? 50, да? Ну и… - «фашист» выразительно развел
руками. Сам мол, понимать должен.
И тут до меня доходит, что ему нужны вовсе не разведчики и «мозги»,
а дуболомы диверсанты, штурмовики и головорезы. Аналитики не требуются. Точнее,
это мне шепчет в ухо «Я-комментатор», на пол-ставки и суфлер, и внутренний
монолог сознания. Я понимаю, что наверное, вижу их в последний раз, и
фактически риелтор меня спасает, отказывая мне. И все равно как-то досадно,
неприятно. Особенно это бесконечное «бу-бу-бу» в ухо, будто сам ничего не
понимаю.
Вот такие вот странные сны… Бесконечный внутренний монолог,
раздвоение сознания на Персонаж и Наблюдатель, двойной или раздвоенный фокус
видения, практически одновременный. Фактически, я и режиссер, и исполнитель сна, и его зритель
одновременно. При этом, даже зная наперед сюжет, я не могу менять фабулу, а
только отыгрывать варианты предопределенных сцен. Например, зная об отказе, все
равно прошу (а ведь мог и не просить, да?), выбирать выражения или оружие, но
не место действия во сне или персонажей-партнеров.
Еще странности. Фактически, не знаю собственных ног (не
вижу). Ни во что обут (похоже, были ботинки, хотя по сюжету на мне должны были
быть сапоги), ни по чему на самом деле хожу. По идее, должна была быть
брусчатка. Мокрая от утренней росы, гулкая, чуть скользкая, в выбоинах. А по
ощущениям (вспоминая, проснувшись) это был обычный деревянный пол, заваленный
каким-то мусором и хламом. Как в съемочном павильоне. С декорациями. То есть во
сне есть вещи, которые просто не прорисованы, забыты. А есть так просто супер
реальные. Например, трофейный немецкий портфель, переданный нами нашему
командиру-фрицу. Он до сих пор у меня перед глазами стоит, во всех деталях, «как
живой».
Описан типичнейший сон. Как бы с сюжетом и даже моралью, но…
ни о чем. Сам сочиняю, сам играю, сам смотрю. Одновременно. И эта «мыльная
опера» километрами, изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Пустыня… Без эмоциональная. (это вечное «бу-бу-бу»
в ухо).
Встречались во сне книги, не раз. (О, «счас»!). Жадно листаю
страницы – буквы разваливаются, тают, рассыпаются на пол.
В руках одни белые листы. В виде томов или фолиантов, схем, карт и так далее.
Даже ноты попадались. Тоже пустые. Так
что никаких тебе Откровений на халяву.
Тексты слышал. Мудрые изречения, тайные законы, заклинания и
прочее. Но ничего не запоминается.
А вот музыка звучала.
Божественная, не человеческая. Пробирает до писи, до слёз, до рыданий. «Душа в
смятку».
Но это редко. Так редко, что…
Комментариев нет:
Отправить комментарий